Галина Говсь: «Я не участвовала в боях. В Афганистан попала случайно»

В Афгане были задействованы не только солдаты и офицеры, но и тыловые службы, где трудились представители многих профессий: медсестры, кладовщики, телефонисты и др. Туда отправлялись как мужчины, так и женщины. Есть такая страница в биографии нашей землячки Галины Михайловны Говсь.

– Я не участвовала в боях. В Афганистан попала случайно. В то время работала бухгалтером в больнице и не была обременена личной жизнью. Наши медсестры уезжали в Германию. Я тоже решила узнать в военкомате, нужны ли куда-то люди моей специальности. Мне предложили отправиться в Монголию в места дислокации наших войск. Уже готовили документы… вдруг набор в другую страну. В порыве согласилась.

Путь неблизкий. Гродно, Ашхабат, Кабул – и там пересылка по месту требования. Меня пригласили в кабинет начальства одной из первых, поинтересовались, много ли в коридоре еще бухгалтеров. Оказалось, что в Кандагаре бомба упала на банк, все погибли, и теперь нужен новый состав. Я испугалась, руки задрожали. Но мне повезло: направили в самую спокойную точку на границе с СССР. Но и там от взрывающихся вдалеке градов дрожала земля.

Я работала на базе снабжения. Среди работающих было 20 женщин (из них 3 белоруски). Главный бухгалтер оказался почти земляком – из Скиделя (уже на родине мы несколько раз виделись, он приезжал в Зельву). Коллектив многонациональный.

У нас был строгий, но справедливый командир. Новеньких основательно инструктировали, просили быть осторожными. Например, не поднимать что-либо с земли (под любым предметом «маскировали» бомбы), не брать черные трубочки, если предлагают местные (так как это наркотики), не выходить за территорию базы без крайней надобности, а если и покидать ее, то только в сопровождении военных.

Было сложно привыкнуть к климату. Стояла невыносимая жара, спасали лишь кондиционеры. Мы жили в вагончиках (на две комнаты) в 150 метрах от складов. Но когда поднимался ветер-«афганец», преодолевали этот путь с усилиями, потому что ничего перед собой не видели из-за песка. Шли, держась друг за друга.
Постоянно хотелось пить. По ночам снилось ведро колодезной воды, казалось, за него готова была отдать целую зарплату. Воду очищали хлоркой, даже еда в столовой имела едкий запах. Благо, в советском магазине продавали «Боржоми». На ней даже чай заваривали.

В нерабочее время мы готовили национальные блюда. Пробовала пельмени, манты, плов и др. по оригинальным рецептам. А сама делала бабку. Было непросто достать свежую картошку (снабжали лишь маринованной в банках).

Ни газет, ни телевидения не было. По радио ловил только «Голос Америки». Оттуда узнавали некоторые новости. Но была и обратная сторона у этого эфира: на наших солдат психологически давили. «Зачем ты взял ружье и пошел воевать? Твой друг сейчас сидит в баре со своей девушкой и наслаждается жизнью». Ребята были разными: и сильными, и слабыми. Некоторые ломались.

С военными было легко общаться. Там сразу понятно, кто друг, кто враг и что из себя представляет человек. Советские люди относились друг к другу по-братски. Какая между нами была взаимовыручка и поддержка, не описать словами. Помню, как-то весной в степях распустились дикие тюльпаны. Советские солдаты (из части, которая остановилась рядом) собирали их охапками и дарили нам, женщинам. А в глазах читалась тоска по матерям, сестрам и девушкам.

Моя мама переживала за меня, очень ждала писем. И для нас самой большой радостью была весточка с родины. Когда приезжал новый человек, мы обязательно садились в круг и просили рассказать, что в союзе происходит. Так и прошел мой год и один месяц в Афганистане. Начался вывод войск. Я прилетела в Москву, оттуда до Минска добиралась на поезде. Сердце вырывалось из груди, не верилось, что я дома. В Зельве вернулась на прежнее место работы. Коллеги часто просили рассказать о войне.

Сейчас я по-прежнему поддерживаю связь с бывшими коллегами с базы. Дружба и доверие, которые завязались там, проносятся сквозь жизнь. Мы списываемся и даже бываем в гостях.

Ирина РАХМАНЬКО